Рукописи не горят
( из записок «последнего запорожца»)
« Я хочу стать аистом, чтобы приносить счастье в каждый дом родной станицы, я хочу стать орлом, чтобы защищать людей от злых воронов»,- эти слова принадлежат моему дедушке, кубанскому писателю Кузьме Филипповичу Катаенко. Прошло 28 лет со дня его смерти, а в бабушкином доме все напоминает о нем: его книги на книжных полках, фотографии на стенах, боевые ордена и медали на красной бархатной подушечке. Разбирая бумаги дедушки, я нашла пожелтевшие рукописи, письма, записные книжки, которые заинтересовали меня больше всего. Найденный материал поразил неизвестными ранее страницами из истории Кубани, точными и меткими наблюдениями за жизнью, бытом, ратными подвигами казаков, интересными зарисовками о животных, написанных ярким, образным, колоритным языком. Возникло желание изучить, систематизировать и, по возможности, опубликовать найденные архивные документы и неизданные произведения.
Творчество моего дедушки К.Ф. Катаенко неразрывно связано с Кубанью. Известный писатель В. Лихоносов сказал о нем: «Талант народный, с кубанским колоритом, со знанием подробностей истинно казачьей жизни».
Начинал как публицист. Первые статьи появились в газетах «Советский станичник» и «Стахановец». Всего им написано и опубликовано более 200 очерков. По его признанию, « писателем стал потому ,что, намотавшись по планете Земля изрядно, захотелось написать на память потомкам все, что я видел, чувствовал и пережил. Я стал писать рассказы, были, повести, романы и мемуары».
Перу К. Катаенко принадлежат сборник рассказов «В степном таборе», романы «Наши девушки», «Калиновый цвет», «Колыбель героя», исторический роман, потерявшийся в период оккупации, пьесы «Идея» , «Завещание» о трагедии запорожских казаков в турецком плену, «Живые встретятся».
Читатель хорошо принял его и как переводчика с украинского и абхазского языков, и как рассказчика казачьей старины. Сочный, колоритный кубанский язык, великолепное знание людей и исторического прошлого позволяют судить еще об одной грани его таланта.
К. Катаенко был довольно известной личностью. Дружил с Иваном Вараввой, которого считал лучшим кубанским поэтом, Иваном Бойко, Виктором Лихоносовым, Иваном Дроздовым, Олесем Гончаром, Епифаном Ковтюхом, Дмитрием Фурмановым, Владимиром Ставским и др.
Но широкому кругу читателей Катаенко Кузьма Филиппович, талантливейший и самобытный автор, помогший не одному кубанскому писателю достигнуть вершин творчества, известен мало. В станичных и краевых библиотеках можно найти только романы «Калиновый цвет», «Живые встретятся», сборники рассказов. О нем, о его творчестве в читальных залах, в библиотеках материала, кроме его биографических данных, практически нет. Очень мало информации и в интернете. Причина заключается в том, что «его искрящаяся юмором, метким словом народность попиралась как нечто чужеродное, замшелое, косное и никуда не годившееся. У себя на родной земле, близкий к кубанскому быту и духу,… он ощущал заброшенность».. В его дневниках есть такая запись: « Да мне один креатурщик так и сказал: «Такой Кубани, о которой он пишет, никогда не было. Он, мол, Кубани не нюхал». Как же не было! И как же не нюхал! Я же казак!». Власти обошлись с ним сурово: пьеса «Завещание», хотя и получила хорошие отзывы, но успеха не имела, так как, по мнению цензуры, «подрывалось социалистическое сознание», и К. Катаенко сразу же был уволен с должности учителя, а документальную повесть «Чужие», посвященную тайнам хлыстов, К. Катаенко долго не мог пробить в жизнь. Его несколько раз вызывали в КГБ, долго беседовали, требовали назвать повесть художественной, но он отказался это сделать и поехал в Москву на прием к министру Е. Фурцевой, и «как в свое время Антон Головатый околдовал Екатерину 1, Кузьма Филиппович покорил Екатерину V». По возвращении из Москвы повесть «Чужие» была напечатана. Но исторические очерки «Кубанские были», повесть «Емшан-зелье», много рассказов и пьес , статей из прошлого Кубани и Запорожской Сечи остались неизданными.
Родился К.Ф.Катаенко 12.10. 1903 г в ст. Челбасской Ейского отдела (Каневского района), Кубанской области (Краснодарского края).Отец- бедный казак Филипп Алексеевич, погиб 15.05. 1915г. под г. Перемышлем, состоя рядовым казаком в армии Брусилова, и мать, Анна Ивановна, с 8 ребятишками - Кузьма старший - осталась одна. С 7 лет он батрачил на богатых казаков. С 1920г. был бойцом ЧОНа, с 1930 по 1934г. учился в Харьковском университете на историческом факультете. Работал рабочим совхоза, заведующим методкабинета в библиотеке им. Пушкина, учителем истории в школе № 47. Во время войны воевал на Северокавказском, Закавказском, Степном и II Украинском фронтах, прошел путь от Новороссийска до Чехословакии, награжден орденами и медалями, благодарностями. Его очерки печатались во фронтовой газете «Суворовский натиск». Последние годы работал над романом «Емшан-зелье», сборником исторических очерков о прошлом Кубани, автобиографической повестью «История моей жизни», подготовил к печати исторический роман «Совмак», посвященный восстанию рабов в Боспорском царстве.. Умер в 1980 году, похоронен на Славяновском кладбище в г. Краснодаре. Его сын Юрий посвятил отцу стихотворение:
Судьба твоя нелегкая была.
Тропинки узкие, крутые на изгибах.
Какая жизнь в тебе жила
Прочтут в написанных тобою книгах…..
Войсковой старшина ККВ И.Г. Федоренко написал: « Очень жалко, когда из жизни уходят такие люди, будто теряешь пласт живой неповторимой истории. Пусть наше возрождение ( о казачестве), Кузьма Филиппович, будет тебе живым венком на могилу».
В семейном архиве было найдено две толстые записные книжки, каждая из которых имеет свое название – «Очирок», где помещены карты – схемы станиц, всевозможных боев, записаны планы, наброски к произведениям, и « Кавун».
«Кавун» - толстая немецкая амбарная книга с пронумерованными К.Катаенко страницами и оглавлением. Это своего рода летопись и в то же время хранительница творческих находок, удивительный свод этических норм, навыков бытия. Всего в ней 132 записи, написанные чернилами, датированные 1939 - 1947 годами, каждая из которых поясняется в оглавлении. Большая часть (52) - посвящена прошлому Кубани, 33- жизни, быту, ратному подвигу кубанского казачества , (14) - сюжетным зарисовкам о животных, 24- кубанским сказам, легендам, житейским историям, 9 - записи стихотворений, народных рецептов излечения некоторых болезней. Нередко рядом с записями стоят пометы: «Записано со слов такого-то», « Ввести в роман такой-то» или «Удачно можно использовать при описании эпизода боя», «Сюжет для рассказа. Годится для романа как характеристика какого-либо героя» и т.д.
Найденный материал объемен, и поэтому хочу остановиться только на некоторых неопубликованных ранее К.Катаенко материалах о кубанском казачестве .Интерес к этой теме у К.Ф. Катаенко обусловлен и его глубокими казачьими корнями. Так, его прадед, Алексей Катаенко, вместе с запорожскими казаками пришел на Кубань в 1793 году под командой Захария Чепеги и из его же рук за храбрость вместо Георгиевского креста получил в жены пленную черкешенку. Дед по матери, Иван Кекало, участник Крымской войны, награжден двумя Георгиевскими крестами и 4 медалями за храбрость.
Начинаются записи с автобиографии, которую К. Катаенко рассказывает в шутливой форме: «12 октября 1903 года шел сильный дождь над ст.Челбасской, и вместе с волнами дождевой воды я спустился на баштан Ф. Катаенко Место приземления мне не понравилось, и я бросился бежать прочь. За мной погнались мои родители и поймали… Отец посмотрел на меня и сказал, передавая матери: « Слава Богу, еще один воин прибавился в казачьем войске, а у меня нет земли. Живем. Береги казака, Ганно». Когда крестили в православной церкви, отец в купель сыпнул немного пороху из своей пороховницы, чтобы из меня вышел добрый казак, бабка- чесноку и корку подгорелого хлеба, чтобы я все ел и не болел, а крестный отец, вахмистр Назар Хвыляревский, кинул золотую десятку, чтобы я был богатым»
Кубанское казачество считают одним из феноменальных явлений в истории дореволюционной России. Л. Толстой писал, что казаки создали Россию, а Наполеон уверял, что с двумя полками казаков он бы завоевал весь мир.

В «Толковом словаре» В.Даля дается следующее определение слова «казак»: « Войсковой обыватель, поселенный воин, принадлежащий к особому сословию казаков легкого конного войска, обязанного служить по вызову на своих конях, своей одежде и вооружении».
У К. Катаенко есть свое мнение о появлении слова «казак». В записной книжке «Кавун» , рассказывая о своей встрече с В. Лихоносовым, он поделился с ним своей версией : «С киевским краеведом И.Б. мы доказали, откуда пришло слово «казак». Воины одного племени брили голову на темени. Оставляли косу как признак рыцарства, и все они называли себя «косачи»- рыцари. КОСА, КОСАЧ, КОСАК- слово претерпело за века изменения, и вот тебе : КОЗАК, а позже КАЗАК. А потом оно перекинулось на Запорожье».
Вот только некоторые фрагменты из записной книжки К. Катаенко.
1. О переселении провинившихся казаков в ст. Челбасскую. Неукоснительное выполнение закона для любого казака считалось обязательным, но помимо этого долгое время существовали неписаные традиции коллективной расправы над теми, кто грубо нарушал правила человеческого общежития. Известный этнограф М.Н. Харузин, изучая обычное право казачества , писал, что у казаков одним из видов суда был самосуд- главным образом над ворами и конокрадами. Производили его либо сами потерпевшие, либо члены станичного общества, но в любом случае расправы были суровыми: забивали палками, водили по улицам с ворованым, отсекали руку и т. д. В записной книжке К. Катаенко удалось найти еще один интересный факт наказания казаков.
« На Кубани есть три речки Челбасы: большая, средняя и сухая. На речке Средний Челбас около 1840-1860г. стали населять ст.Челбасскую казаками, чем-либо провинившимися в своих станицах: воровстве, разбое, женолюбстве и т.д…. В одну ночь обворовали церковь ст. Георгие- Афипской Атаман решил, что это сделали иногородние. «Не будут же воровать казаки хресты и чаши из своей, казацкой церкви.» Согнали их около ста человек и заперли в трех карцерах….Жил в станице всеми уважаемый урядник Сахно. Он обладал исключительной силой гипноза…Сахно указал не на иногородних, а на трех казаков. Сейчас же у них сделали обыск и нашли уворованное из церкви. Воров выселили в наказание в ст. Челбасскую на новые необжитые земли. А за ними выехала и вся их родня…. Мой дед Иван Кекало был переселен из ст. Себедаховской за то, что призвал к смерти побоями двух жен.
2. О появлении в ст. Григоре-Афипской в 1944 г. иконы Николая Чудотворца.
Из города жители станицы « за большой куш» пригласили «мастера живописи нарисовать новую икону» и поставили его на квартиру к Федору Чуприне. «Живописец
решил, что Николай Чудотворец сильно похож на Чуприну и стал просить его позировать. Федор долго отказывался, смущался, но живописей его уговорил, угостил водкой для смелости. Чуприна согласился. Его нарядили в поповскую рясу, и живописец принялся за дело. Скоро икона была готова…, ее освятили и водворили в церковь» . «А в ст. Таманской,-
пишет дальше К.Катаенко, - была церковь- музей, расписанная запорожскими казаками, прибывшими из Сечи на Кубань. Там все святые похожи на лихих запорожцев с закрученными усами».
3.Отважный казак Елисей Воронов малыми силами взял в плен взвод «Гусаров смерти» вместе с офицером и помог узнать причину их непобедимости
« В 1914-1918г. на русских фронтах прошла молва о непобедимой немецкой кавалерийской дивизии «Гусары смерти». Она была стратегической частью немецкой армии и главное командование бросало ее на самые важные участки фронта. Она прошли от Прибалтики до юго-западного фронта, побеждая все русские части.
«Гусары смерти» стояли на стыке 1-ой Кубанской казачьей дивизии и дивизии донцов Африкана Богаевского. Казаки заволновались, зная, что им придется скоро сразиться с гусарами и боялись за неблагополучный исход. Урядник станицы Георгие-Афипской Елисей Воронов вызвался идти в разведку с несколькими выбранными им казаками, « прощупать гусаров смерти». Вернулся он на 4 день.
- Где люди? – спросил полковник.
- Все живы, привел назад.
- Черных гусар видел?
- Их можете и вы видеть. Привел целый взвод с офицером……»
Воронов упросил командование не отправлять их сразу в ставку, а разрешить ему позаниматься с ними и узнать, в чем их превосходство. Оказалось, что сабли у них на целую четверть длиннее наших гвардейских, но одинаковые с донскими. Их кони сильнее наших, поэтому сбивают их грудью, топчут и быстрее на первом натиске. Другая у них и атака: не доходя противника, они поворачивают налево, и примерно полкилометра скачут назад, пока наша лава в погоне за ними расстроится, а затем молниеносно идут в атаку, сбивают наших всадников и рубят длинными мечами... Е.Воронов предложил командованию план разгрома «Гусаров смерти», который одобрил Брусилов. Применив новую тактику, казаки разгромили непобедимую доселе дивизию «Гусары смерти». В ставку к Николаю полетела депеша Богаевского: «Вверенная мне дивизия ваших верноподданных казаков наголову вырубила прославленную дивизию немцев «Гусары смерти». За этот подвиг Е. Воронов получил чин хорунжего.
4.Разгром горноальпийских немецких дивизий под Туапсе.
«На Кавказ, чтобы прорвать фронт у Туапсе, прибыло две немецких горноальпийских дивизии Гитлера, которые он берег для решительного удара. Каждая из них имела по 800 карабахских ослов,
закупленных в России перед войной. Дивизии были хорошо оснащены всем необходимым. Гитлер думал прорвать тут фронт и выйти в Турцию, а потом в Индию. Доставленный казаками-партизанами язык- немецкий майор рассказал, что одна дивизия сосредоточилась перед Туапсе а другую карачаевцы повели непроходимыми тропами на перевал Ахун- Дара, а там к озеру Рица и в Сухуми. Одна дивизия была уничтожена на подступах к перевалу Ахун- Дара казаками - партизанами и батальоном 27 мотоинженерной бригады генерала Николая Степановича Васильева… Вторая дивизия была расстреляна на подступах к Туапсе….» (Этот эпизод К.Катаенко использовал и для романа «Мертвая голова».
Приведена малая часть неизвестных ранее записей Катаенко К.Ф. , но и по ним можно судить о том, насколько интересен и познавателен собранный писателем материал.